Пою то, во что верю19.06.2015

«Орел-регион» - информационно-аналитическое интернет-издание Орловской области

 http://regionorel.ru/news/culture/poyu_to_vo_chto_veryu/

 Он много лет посвятил дирижированию, а в 33 года начал сольную карьеру. У него красивый и мощный баритон, яркий и при этом достаточно строгий репертуар. Владислав Косарев уже два десятка лет живёт в Москве, но при всём уважении к столице и восхищении ею он остался в душе смолянином, человеком настоящей России - той, которая и звучит в его песнях.

«Пою то, во что верю»

- В Орле вы уже второй раз. Как вам орловская публика?

- Она замечательная, как и везде в России. Если ты искренен, то и люди ответят тебе тем же. А если ты, находясь на сцене, формально отрабатываешь своё время, то тебе достанутся вежливые, культурные аплодисменты, но не более того.

- Кто-то заметил, что 70 % вашей публики - женщины. Опишите вашу слушательницу.

- Большей частью это женщины за сорок. Но что немаловажно и что меня бесконечно радует - это женщины с достаточно тонким художественным вкусом, которые хорошо разбираются в музыке и слушают огромное количество исполнителей, сравнивают и с советскими певцами, и с современными.

- Вот вас порой сравнивают с Муслимом Магомаевым.

- Думаю, в эту ловушку попадают все баритоны, которые берут репертуар Муслима Магометовича. Я до сих пор учусь по его записям, но, конечно же, ему не подражаю, потому что самое главное для любого исполнителя - петь своим голосом, иметь собственную индивидуальность. Она может нравиться или не нравиться, но если она есть, то как исполнитель ты состоялся. Мне приходилось наблюдать, как певец копировал у Магомаева всё - трактовку, фразировку, акценты, какие-то приёмы. Это так грустно: это ведь копия, и она всегда будет хуже оригинала. Если мы говорим о шоу «Один в один», это одна история, а если ты берёшь на себя смелость петь репертуар великого певца, то надо исполнить его по-другому. И самое главное, чем отличается советская школа, - и Муслим Магомаев, и Эдуард Хиль, и Георг Отс, и масса других прекрасных исполнителей той эпохи были очень искренними, очень любящими людей.

- В одном из интервью вы сказали, что с детства росли на творчестве советских баритонов, которых слушала ваша мама, и западных, которых слушал ваш отец. Родители как-то были связаны с артистической средой?

- Родители всю жизнь проработали на заводе, но очень любили музыку. И все в моей семье пели и поют. Когда мы собираемся все вместе, то мощный голос папы перекрывает всех. У него шикарный драматический тенор.

- В вашем репертуаре много эстрадных песен советского времени. Что вам нравится в этой музыке?

- Чтобы к ней приблизиться, надо приложить немало душевных усилий. В советской эстраде в каждой песне всегда были образ, история, всегда видна была личность исполнителя. Поэтому советские песни и не стареют. «Благодарю тебя» и «Ноктюрн» Арно Бабаджаняна, «Старый клён» Александры Пахмутовой, «Тёмная ночь» Никиты Богословского живут в любом поколении, в любое время, при любом политическом строе. Это классика. В них есть что-то очень настоящее, честное, глубокое, искреннее - то, чего не хватает многим современным песням. Не хочется превращаться в сварливого старика, но то, что написано в последние лет 20-25… Я до конца не понимаю смысл возникновения этих «шедевров». Песен сейчас пишется много, но будут ли они жить хотя бы лет через пять, это большой вопрос.

- Мы живём в рынке. Как удаётся соблюдать баланс между спросом и предложением, ведь конъюнктуру тоже надо учитывать?

- Вне всякого сомнения. Знаете, у меня критерий очень простой: есть грань, которую я никогда не перейду. Я ни в коем случае не буду петь музыку, которая вызывает у меня отвращение. Даже если за неё будут много платить. Я изначально пою то, во что верю. Кто-то может считать это «старьём», но это музыка, которая прошла испытание временем. Хотя у меня сейчас в репертуаре появляются и современные песни. Песня - это как твои взаимоотношения с людьми. Если сердце у тебя не дрогнуло, если что-то внутри тебя не откликнулось, если ты в песне, которую берёшь в репертуар, не чувствуешь что-то своё, родное, близкое, чем ты хочешь поделиться с окружающими, с людьми, которые придут на твой концерт, ничего не получится. Другое дело, если продолжить тему рынка, могу сказать, что я постоянно нуждаюсь в инвестициях, чтобы моё дело развивалось. Поэтому, естественно, я озабочен тем, чтобы зарабатывать деньги и вкладывать их в развитие своего проекта. Я очень рад, что музыка, которую я пою, программы, которые я делаю, пользуются спросом. Это хорошая, высокая эстрада.

- В Орле вы выступаете с военной программой.

- Тема войны - особая, и это очень ответственно. Ещё ребёнком я пел песни «День Победы», «В землянке», «На солнечной поляночке» вместе со своим дедом Георгием Андреевичем Лабузовым.

- В числе своих любимых писателей вы назвали Куприна, Чехова, орловца Лескова. Что именно вас поразило в их творчестве?

- Их мудрость и современность. Я не раз перечитывал «Молох» Александра Куприна. И всегда эта повесть оставляет тяжёлое впечатление, потому что ты чувствуешь: в наше время движение «молоха» продолжается. И кажется, его не остановить. Нет, это я неправильно сказал. Каждый из нас, честно делающий своё дело, что-то пытается противопоставить этой дикой машине, работающей в эпоху нашего рынка, эпоху потребления, перемалывающей всё человеческое в человеке. По сути, любой артист, верящий в свою высокую миссию, выходя на сцену, рождает в себе свет, а потом делится этим светом с людьми.

- О вере. Сейчас все просто ринулись «к Богу», хотя для многих это напускное. Какова ваша вера?

- Я долго шёл к вере, я всегда был человеком критично настроенным, мыслящим. Моя жизнь, к сожалению, не может быть примером благочестия, откровенно говорю. Но могу сказать: если бы я в своей жизни не встретил людей - их было очень мало, но они были, - которые живут так, как проповедуют, я бы никогда к вере не пришёл. Не могу, к сожалению, назвать себя воцерковлённым, но абсолютно уверен, что истина находится в учении Христа. Все беды нашего мира только от недостатка любви. Любовь - это смысл, это основа жизни, творчества. Если я не люблю своё дело, не люблю каждого, кто пришёл в концертный зал, и если я эту любовь не передаю через свои песни, моя деятельность не имеет никакого смысла. Да и жизнь тоже.

- Вы говорите, что мечтаете о своей песне.

- Да, было бы, как у Муслима Магометовича: Рождественский и Бабаджанян. Давайте посмотрим на певцов, работающих в том же направлении, что и я, - эстрадно-классическом. Мы все поём одно и то же, мы все перепеваем репертуар баритонов советской эпохи. Это, с одной стороны, хорошо, это песни, проверенные временем, но хочется своего, свежего, эксклюзива, так сказать. Вы замечали, что на проекте «Голос» звучат в основном англоязычные песни? Запад свою хорошую эстраду сохранил. Как ни грустно, у нас нет современной альтернативы западной классической эстраде, хотя мне нравятся некоторые песни Игоря Крутого, Игоря Матвиенко, Олега Газманова. Однако я знаю, что история движется по спирали и будет новый виток, и в России появятся новые сильные, талантливые композиторы. Просто мне очень хочется, чтобы они пришли раньше, чем я состарюсь.

- Что должно произойти с вашим зрителем, чтобы вы остались довольны выступлением?

- Когда я чувствую, что зал стал единым целым, когда вижу, что мои зрители стали немного счастливее - хотя бы на два часа, - я понимаю, что не зря выходил на сцену. Настоящая музыка опосредованным образом меняет человека. Любой деятель культуры, по сути, «инженер человеческих душ». И это не столько почётно, сколько ответственно. Халтурное отношение к делу в искусстве чревато. Как там говорили древние? Фальшиво взятая нота разрушает мироздание. Стараюсь помнить об этом. Или вот девиз русской фортепианной школы, которая дала нам Рахманинова: «Ни одной пустой ноты». Этим всё сказано.

Фото Майи Войченко

Автор: Анжела Сазонова