Владислав Косарев: «Жизнь – это постоянное преодоление себя!»20.02.2017

http://www.kprodukt.ru/meropriyatiya/vladislav_kosarev.html

Искусство московского баритона Владислава Косарева полюбилось ростовским зрителям в мае прошлого года, когда певец выступил в нашей филармонии с оркестром русских народных инструментов п/у Крикора Хурдаяна в программе «Я люблю тебя, жизнь!» Наверное, Ростов и ростовчане тоже полюбились Владиславу, иначе не возникло бы желание встретиться с ними вновь.

Обладатель роскошного, чувственного, бархатного баритона, певец, с концертов которого люди уходят окрыленными, исцеленными и просто счастливыми, выступит 30 марта на сцене Ростовской филармонии, теперь уже с симфоническим оркестром, в программе «Что так сердце растревожено…». В преддверии встречи на донской земле мы решили узнать, чем для артиста был знаменателен прошедший концертный сезон, что волнует его в искусстве и в жизни.

Владислав, ваша программа для Ростова называется «Что так сердце растревожено». А о чем сейчас тревожится сердце Владислава Косарева?

- Мое сердце тревожится тем, что скоро наступит весна, что я приеду в прекрасный южный российский город и увижу огромное количество восхитительных женщин. И если они все не придут на мой концерт, я очень расстроюсь!

Мне очень близко выражение: «Все мы родом из детства». Интересно, каким ребенком вы были? Какой у вас был характер?

- Я был непоседливым, любопытным, смешливым мальчишкой. Я учился в двух школах и свободного времени у меня было не так много, но уж когда наступало лето, я забывал о своих обещаниях заниматься на фортепиано каждый день по пять часов и наслаждался жизнью во всех ее проявлениях: гонял по деревне на мотоцикле, с девчонками жег костры по ночам, бегал на танцы, играл под гитару для своих «дам сердца». (Смеется).

Какое из произведений (не считая Арии Онегина, конечно), выученных в прошлом сезоне, далось вам сложнее всего? Можно не одно, а два-три произведения.

- Если мы говорим о сезоне 2015-2016, то очень непросто мне далась песня, которую я готовил для концерта, посвященного Дню Семьи, Любви и Верности. Казалось бы - простая, известная многим русская народная песня «Вьюн над водой». Но процесс создания аранжировки, работа над драматургией песни – все это стоило мне немалых усилий… Даже верный, с точки зрения логики и обряда текст, как оказалось, мало кто исполняет!

Вы говорили, что два года занимаетесь вокалом с народным артистом России, профессором Борисом Николаевичем Кудрявцевым. Приглашаете ли вы его на свои сольные московские концерты? Как Борис Николаевич ведет вас по пути академического пения?

- Я не раз приглашал Бориса Николаевича на свои сольные концерты, но пока обстоятельства складывались так, что он не мог на них попасть: то у него отменяли самолет, то он заболевал, то его срочно вызывали на совещание. С одной стороны, меня это огорчает, а с другой, как ни странно, радует: я получаю возможность позаниматься, подчистить какие-то свои шероховатости, чтобы меньше получить от Маэстро строгих, но справедливых и доброжелательных взысканий.

Что касается второй половины вашего вопроса, то Кудрявцев пытается сделать мой голос абсолютно свободным и естественным по звучанию. Все упражнения, вокализы и произведения, которые он мне дает, подчинены именно этой цели.

В прошлом, 2016-м, году вы впервые ПУБЛИЧНО – не в классе – спели оперную арию. Каковы ваши мысли, ощущения по этому поводу? Насколько комфортно было подступиться к этому репертуару?

- Не скрою, решиться было довольно сложно. Исполнение эстрадных песен, даже лучших, очень отличается от оперного пения. Опера – это высшая лига! Для меня исполнение Арии Евгения Онегина было очередным преодолением самого себя. Не могу сказать, что ария вышла у меня идеально, - скорее наоборот, но то, что я впервые на это пошел, для меня очень важная веха моего творчества. Комфортно ли было подступиться? Скажу честно: нет! Но я уверен: человек находится в тонусе лишь тогда, когда выходит из своей зоны комфорта. Я могу еще очень долго петь песни и делать это достаточно успешно, у меня будет свой зритель. Но вся моя жизнь, начиная с учебы в музыкальном училище, - это постоянное преодоление себя, выход за пределы своих возможностей, постоянный штурм новых вершин. Я не намерен целиком уходить в оперу, я просто хочу расширить диапазон своего творчества.

В ноябре прошлого года в Онфлере вы выступали с замечательным драматическим актером Алексеем Гуськовым. Интересно, что нового вы узнали об актерском труде, о нюансах этого труда, работая в теснейшем контакте с таким Мастером? Как можно эти наблюдения применить в вашей работе певца-актера?

- Алексей меня поразил и как актер, и как человек – простой, открытый, дружелюбный, искренний. Мы с ним, оказывается, вместе работали еще в Даниловом монастыре, когда я там пел, а Гуськов проводил Рождественские литературные вечера. В Онфлере в первой части нашего совместного проекта Алексей читал главы из «Евгения Онегина», а во второй я пел арию Онегина и романсы на стихи А.С. Пушкина. Мне показалось несправедливым, что рядом такой Мастер, а концерт завершаю я один. И я предложил А. Гуськову спеть дуэтом романс «Дорогой длинною». В интернете есть эта запись. Я увидел, что такое работа профессионального актера: он мгновенно «заводится», и на сцене видишь не Алексея Гуськова, а простого, разухабистого русского мужика. Вместе с ним мы летели на тройке, распевая на всю степь «Дорогой длинною». Сдержанные французы с трудом смогли выдержать наш русский натиск! (Смеется).

Я в очередной раз убедился, что невозможно быть певцом и при этом не быть актером: в противном случае исполнительство превращается в банальное звукоизвлечение. Во-вторых, я убедился, что поступаю правильно, работая над каждой песней и романсом как над ролью. Я понял, как важно на сцене за доли секунды включиться в нужное эмоциональное состояние.

Говорят, настоящий актер может сыграть ВСЁ. Как вы считаете, что невозможно сыграть даже очень талантливому артисту?

- Я думаю, в идеале он должен уметь играть всё. Но вряд ли человек, не способный любить в реальной жизни, сможет сыграть это чувство на сцене. То же самое я бы сказал о благородстве. Если человек не способен на самопожертвование, он никогда не сыграет Александра Матросова, к примеру. Конечно, что-то актер может достраивать с помощью интеллекта и техники, но личность свою спрятать не удастся. В этом крест нашей профессии. Обмануть зрителей невозможно, ведь сцена – настоящий рентген, она высвечивает человеческую суть актера (и певца-актера, конечно).

Вас не раз спрашивали журналисты о возможной вашей работе в кино. Я бы спросила так: если бы сейчас вам предложили сняться в фильме, какая должна быть команда, чтобы вы с радостью согласились? Кто автор сценария? Режиссер-постановщик? Композитор? Ваши возможные партнеры? (Мы говорим сейчас об идеальном, с вашей точки зрения, варианте).

- Понимаю, что это очень дерзко с моей стороны, но я с удовольствием сыграл бы с Екатериной Гусевой, с Алексеем Гуськовым, Евгением Мироновым… Мне бы очень хотелось принять участие в экранизации повести Скитальца «Октава». Режиссером фильма я бы хотел видеть Владимира Бортко, а композитором… Ммм… Эдуарда Артемьева!

У каждого человека есть свои принципы, нарушая которые, он теряет самоуважение. Каковы эти принципы у вас?

- Это предательство по отношению к близким людям и к каким-то основам своей профессии. Если я начну петь, условно говоря, тюремный шансон, я потеряю самоуважение.

Цитата из материала, вышедшего в ноябре прошлого года в Майкопе: «По его (В. Косарева. – В.Б.) мнению, сегодня нет современных песен, которые написаны для человека с голосом и интеллектом, не пишутся песни, до которых хочется дорасти, дотянуться». Мой вопрос: не слишком ли это смелое заявление? Тем более что вы говорите об этом в самых разных интервью в разных городах! Вы настолько хорошо знаете нынешнюю ситуацию на эстраде?

- Может быть, я пропускаю какие-то хорошие песни: отследить всё нереально. На Западе, кстати, достойных песен довольно много. У нас же, к сожалению, многое из того, что окружает нас в теле- и радиоэфире, - это такая попсово-шансонная жвачка. Я не слышу песен, равных тем, которые писали классики эстрады 20 века. Советские песни уникальные и выдающиеся! Я хочу, чтобы в современных песнях были подлинные переживания, чтобы музыку писали на тексты талантливых поэтов.

Кстати, о текстах! Прошлой осенью вы исполнили романс на музыку замечательного гитариста Виталия Кись, слова Бориса Пастернака, - «Никого не будет в доме». В группах ваших поклонников в соцсетях разразилась полемика по поводу музыки этой песни – мол, после Микаэла Таривердиева не стоило Кисю брать стихи гениального поэта, и не очень понятно, как Косарев с его строгим внутренним цензом взялся это петь. Что вы на это скажете?

- Если бы я не поверил в эту песню, я бы не взял ее в свой репертуар! Мне понравилось, как в романсе Виталия музыка и стихи взаимопроникают друг в друга. Я с огромным уважением отношусь к Таривердиеву, но музыка Кися мне ближе. Интересна история создания Пастернаком этого стихотворения: поэт посвятил его своей второй супруге Зинаиде Нейгауз. Он испытывал острое чувство вины после расставания с первой женой Евгенией Лурье: «И опять кольнут доныне неотпущенной виной…» Когда я прочитал эти строки, еще не слыша музыку Кися, я подумал: «Боже, какая рваная рана!» Тут есть раскаяние, сожаление, трагизм. И Виталий, по-моему, замечательно это передал в музыке своего романса.

Мы знаем, что на сцене вы выкладываетесь на сто и более процентов и проживаете каждый номер. Хочу спросить, возможно ли такое проживание на каждом концерте вашего безумного графика? Нет ли в этом угрозы перехода на автоматизм? Ведь эмоции имеют свойство истощаться.

- Я знаю об этой опасности и стараюсь выстраивать свои гастрольные туры так, чтобы у меня в запасе были сутки, а лучше двое-трое, между концертными блоками. У меня есть маленькие профессиональные секреты, как восстанавливать силы после концертов. Кроме того, меня спасает хорошая генетика и моя смоленская закалка!

У вас наверняка есть концерт вашей мечты. Давайте попробуем его представить: в каком зале вы бы пели? Программа? Какие музыканты играли бы с вами? Если это оркестр, то кто дирижер?

- Это, несомненно, концерт на открытом воздухе, так называемый «Оpen air». Дирижер, конечно же, обожаемый мною (и не только мною!) Сергей Скрипка ну и, разумеется, Оркестр кинематографии! А в программе - классика советской и зарубежной эстрады, музыка из кинофильмов. Словом, только те мелодии, которые способны по-настоящему растревожить сердце!

ВЕРОНИКА БОРИСЕНКО

ФОТО: Екатерина ЛАДГАРА и Дарья ПИСЬМЕНЮК